Между соборностью и партийностью
Илья Репин «Торжественное заседание Государственного совета…»
27 апреля отмечается День российского парламентаризма. Дата учреждена в честь Государственной думы I созыва (1906 год), и всё бы ничего, но создаётся впечатление, что русская история до этого не знала органов общенационального представительства и будто бы кисло смотрится на фоне европейской. В действительности всё не так. Гость «АН» – Александр ФИЛЮШКИН, доктор исторических наук, профессор Института истории СПбГУ.
– Тенденциозная историография (либеральная, или марксистская, или просто украинская) рисует возрождение централизованного Русского государства в XV веке следующим образом: дескать, деспотическая Москва подчинила демократический вечевой Новгород. Но в эту схему не укладывается тот факт, что затем Москва создала представительный орган, и не городской, как вече, а общенациональный – Земский собор.
– Действительно, хотя Новгород руководил немалой Новгородской землёй, вече было скорее городским органом. А Земский собор действовал в масштабах государства. Как и вече, он не включал в себя представителей несвободного населения (холопов и владельческих крестьян), по тем временам такое было немыслимо. При этом черносошное – свободное – крестьянство участвовало во многих Земских соборах XVII века.
Земский собор – форма ранней демократии, которая, конечно, отличалась от демократии нынешней. Выборы проводились не так, как сегодня: не было никаких списков избирателей, избирательных комиссий, бюллетеней. Просто собирались местные уважаемые люди, социально активное общество, и выдвигали представителей из своей среды. Не было законодательно установленной пропорциональности по сословиям, не было квот, были представители территорий.
– Интересно, что начало Земским соборам положил Иван Грозный, который, мягко говоря, зачастую не вызывает ассоциаций с какой-либо демократией.
– Абсолютно естественная ситуация. Иван Васильевич оказался на престоле в три года и, разумеется, в таком возрасте управлять страной не мог. Когда наступает его совершеннолетие, страна имеет несколько полюсов силы: это и бюрократический аппарат, то есть дьяки, приказные люди, и высшая служилая аристократия, то есть бояре, и родовитая аристократия, то есть князья, и церковь. И вот над этими структурами появляется новая фигура – Иван Васильевич, входящий в роль верховного правителя. А значит, всем этим структурам надо договариваться с Иваном Васильевичем и друг с другом, как жить дальше. Недаром первый Земский собор (1549) вошёл в историю как «собор примирения».
Говоря о представительных органах, также отметим, что при Иване Грозном проходят губная и земская реформы, направленные на организацию местного самоуправления. И если земская реформа касалась в основном дворянского представительства, то губная была более демократической. «Губа» – это округ, город с территорией. В этих органах самоуправления участвовали не только дворяне, но и горожане, и даже зажиточные крестьяне. Главной их задачей было соблюдение порядка, они разбирали мелкие уголовные дела – как тогда писали, «кроме разбоя и душегубства».
Центральная власть шла на это не из любви к демократии или желания учесть интересы местного населения. Мотив был простой. Есть большой миф: Россия – это, мол, страшное этатистское государство, которое всех подавляет. Дескать, российские госструктуры всюду проникают и всюду могущественны. Это далеко не так. Ситуация прямо обратная: в России всегда был страшный дефицит власти, всегда стояла проблема управления на местах. Не хватало местных властей, не хватало сил для наведения порядка в регионах. Воевода, назначенный из центра, не может отвечать за всё сразу – и в силу ограниченности ресурсов, и потому, что он недостаточно знает ситуацию на месте. И, чтобы не наломать дров, он должен считаться с местным сообществом. Поэтому местным лидерам отдавалась доля власти, чтобы они обеспечивали порядок, выступали проводниками центра.
– Именно местная, низовая, земская самоорганизация людей спасла Россию в Смутное время, не так ли?
– Совершенно, верно. Народные ополчения времён Смуты – это продукт земли, то есть общества. И недаром правящий орган ополчений назывался Совет всей земли. Он показывал себя как представительство населения, как выразителя его мнений.
– И в итоге земля выбрала новую династию, восстановив самодержавную власть. Интересно рассуждает ваш коллега А. Минаков: «Выборное начало отнюдь не противоречило монархическому принципу… Мало что можно понять в сложной системе взаимоотношений монархии и земщины, если исходить из профанического либерального понимания природы взаимоотношений власти и общества, где власть, государство рассматривается как безусловное, но необходимое зло, требующее всемерного ограничения, контроля со стороны гражданского общества… Историкам либерального толка всегда было непонятно, почему самодержавная власть не только не ликвидировала, а, напротив, создавала и поощряла земщину, почему земщина не воспользовалась событиями Смуты и не ограничила царскую власть какой-нибудь конституцией».
– Соглашусь с тем, что противопоставление власти и земли в данном случае является искусственным. Потому что Михаил Романов был избран землёй, был её представителем. Он вообще не знал, что его избрали, а узнав – заплакал и отказывался. Смирившись с избранием и приняв это как обязанность, поехал сперва не в Москву, а по стране. Встречался и общался с народом, собирал сторонников. И затем вошёл в Москву во главе большого движения влюблённых в него людей, которые и обеспечили его власть. Бояре рассчитывали, что будут вертеть этим 16‑летним мальчиком, – а попробуй поверти, когда у него столько людей, в том числе и вооружённых. Он был именно народным монархом.
В годы правления Михаила Романова Земский собор заседает не от случая к случаю, как при Иване Грозном, а практические беспрерывно. Обсуждает государственные дела. Можно процитировать слова В.О. Ключевского, что Земский собор «родился не из политической борьбы, а из административной нужды». Власть должна была знать положение дел в разорённой стране, и голоса с мест были необходимы. Юридически царь не обязан принимать мнение собора, но учитывает его. Выслушивает, где какое разорение, какому городу нужно помочь. Именно эпоха первого Романова в какой-то степени являет собой идиллическую славянофильскую модель, когда монархия и земское самоуправление опираются друг на друга, пребывают в симфонии.
Никаких попыток ограничения царской власти со стороны Земского собора не было, вопрос так не ставился в принципе. И представлять ситуацию таким образом, будто царь воплощал собой авторитаризм, а Земский собор – либерализм, попросту глупо.
– Западники возмущаются: почему в России было не так, как в Европе? И правда – почему? В Европе представительные органы стремились ограничить власть монарха, а Земский собор, как вы заметили, этого не делал. Современным ревнителям демократии зачастую трудно осознать, что демократия может выстраиваться не по-европейски.
– Во-первых, в России позже, нежели в Европе, оформились сословия – соответственно, они позже стали преследовать свои корпоративные интересы. Во-вторых, мы имеем дело с разными формами государственного устройства.
В Европе XVI-XVII веков складываются так называемые композитарные монархии: регионы имеют обильные полномочия, в том числе фискальные, а центральные парламенты формируются именно как региональные представительства. Применяется формула «сила власти через её слабость»: монархия мало воздействует на регионы и тем самым выставляет себя привлекательной для них.
А Россия изначально складывается как государство имперского типа: регионы объединяются под сильной центральной властью, которая выступает гарантом военной защиты, собирает налоги и мобилизует людей на государственные повинности. Здесь не было борьбы региональных полномочий против центра, и органы местного управления оформляются здесь не в русле противостояния с центральной властью – напротив, они возникают с её подачи. И центральный представительный орган, Земский собор, был именно совещательным, не выступал антагонистом по отношению к монарху.
– В России позже оформились сословия, говорите вы. Россия отставала в развитии, переводят на свой язык западники.
– А каковы критерии, чтобы заявлять об отставании? У России свой исторический путь. Главное различие – в правовой культуре. Россия не имела знакомства с римским правом, Европа была больше заточена на юридическое оформление жизни, у нас всё это было упрощённо, интуитивно.
Кроме того, в России поздно оформляется институт частной собственности: первый документ, который её фиксирует, – Манифест о вольности дворянства, 1762 год. До этого момента речь идёт не о собственности, а о владении: дворянин, боярин владеет поместьем, может его продать, завещать, отдать монастырю, но государство имеет право в любой момент взять его землю «на государя». Это означает гораздо большую зависимость сословий от службы, от государства, и понятно, что в этих условиях не возникало противостояния между государством и сословиями. Если мы все служим государству и получаем от него материальное и земельное обеспечение, то как же мы будем с этим государством бороться, выступать против того, кто нас содержит?
– Последний Земский собор состоялся в 1653 году и поддержал царя Алексея Михайловича в его намерении отвоевать Малороссию у поляков. Почему он стал последним?
– Когда идёт война, демократия молчит, тем более что Алексей Михайлович затеял войну не только с поляками, но и со шведами. Кроме того, это был «бунташный век». Не забывайте про церковный раскол, который Россия переживала очень тяжело, – едва ли стоило давать площадку для дополнительного выражения этих разногласий. А спустя некоторое время пришёл Пётр I, который вывел землю за рамки политической системы (хотя при нём появились ратуши – органы городского самоуправления).
– Позднее, в XIX веке, при Александре II, славянофилы выступали за созыв нового Земского собора…
– Но он не был созван. Начиная с Петра, наши элиты ориентировались на западные модели. Создание в начале XX века Госдумы и появление политических партий – это подражание европейским парламентским образцам.
– Слово «партия» происходит от английского part – «часть», то есть партийный парламентаризм предполагает дробление общества. Госдума не примирила разногласия в Российской империи, а обострила их. В сегодняшней России межпартийная борьба сведена к минимуму – как бы вы отреагировали, если бы сегодня-завтра был созван Земский собор?
– Я воспринял бы это как декларацию определённых ценностей: единение земли и власти, единение народа, общее дело, развитие, защита, благополучие, верность православию. Это то, что было изначально, то, с чем идея Земского собора неразрывно связана. При Михаиле Фёдоровиче воплощали именно эту идею: мы победили Смуту, вышли из кризиса, преодолели раскол общества – давайте же строить и созидать общими усилиями, вместе.
Поделиться
Поделиться
