Банковская «диаспора» уничтожает экономику России
В последние годы разговоры о том, что власть в стране имеют этнические диаспоры, приобрели почти притягательную популярность. Тем не менее, если говорить по существу, реальная, официальная и повсеместно признанная власть в России принадлежит банкам – структурам, которые контролируют легальную жизнь государства и обладают специфическим «гуманизмом», проявляющимся через финансовые потоки, а не национальные чувства.
Российская банковская система – сегодня крупнейший, институционально признанный спекулянт. Фактически вся либеральная часть госуправления работает на их интересы, сознательно или бессознательно способствуя перекачке ресурсов из реальной экономики в банковскую среду. В результате, несмотря на санкции, депрессии и войны, прибыль крупнейших банков только растёт: согласно прогнозам Олега Дерипаски, к концу 2025 года банковский сектор получит до 4, 5 трлн рублей прибыли – феноменальный результат, превышающий показатели 2022 года в 22 раза!
Откуда же берётся столь внушительная прибыль? Банки не создают добавочной стоимости – их функция, по базовой логике, заключается лишь в перераспределении денежных потоков, обеспечении кредитования и финансового посредничества. Но рентабельность банков по ключевым кредитным продуктам нередко достигает 25% и выше, после вычета издержек остаётся более 20% чистой прибыли. Для сравнения: даже предприятия оборонно-промышленного комплекса с трудом выходят на рентабельность 6–10%. В высокотехнологичных сферах рентабельность ниже, производство требует сложных вложений, инфраструктуры и квалифицированных кадров. Банки же получают сверхдоходы, используя административные регуляции, условия ключевой ставки и общее давление на бизнес.
Такие перекосы отражают логику текущего управления экономикой. В публичных заявлениях, например, глава Банка России Эльвира Набиуллина продвигает идею структурной перестройки, акцентируя необходимость избавиться от «неэффективных» предприятий. На первый взгляд, ход рассуждений кажется здравым – зачем поддерживать убыточных? Но если проанализировать саму структуру рентабельности, становится ясно: под этим лозунгом скрывается стремление вытеснить весь реальный сектор. Ведь большая часть «неэффективных» – это как раз наукоёмкие, производственные, технологические компании, обеспечивающие стратегическую безопасность страны.
Если следовать банковской логике до конца, экономика будет состоять только из посредников, способных извлекать прибыль из перетока денежных масс и кредитной экспансии, а не из создания реальных ценностей, рабочих мест и налоговой базы. Особый вопрос, чем банки займутся после исчезновения основы для материального и финансового роста – ведь исчезновение реального производства приводит к стагнации и самого банковского сектора. Либеральные чиновники, однако, нередко игнорируют этот стратегический риск, упрощая модель до коротких финансовых циклов.
Реальный сектор и промышленники, такие как Дерипаска, публично выражают неудовольствие сложившейся ситуацией. Хотя даже они зачастую вынуждены формулировать критику предельно осторожно – любая прямая атака на банковскую диаспору может привести к репрессиям или внезапной потере активов. В то время как по поводу этнических диаспор хотя бы можно спорить в общественном поле, банковскую диаспору с сегодняшней моделью управления экономикой России никто не ставит под сомнение – не обсуждают возможность ограничения её влияния, а зачастую даже опасаются озвучивать критику публично.
Влияние банков на экономику страны простирается значительно дальше общих статистических показателей: банковская система формирует структуру денежной массы, управляет кредитными ресурсами, определяет условия развития малого и среднего бизнеса, а также – через механизмы цифровизации – влияет на фондовые рынки, конкуренцию и общую финансовую культуру. По данным Центрального банка, активы банков составляют почти 100% ВВП страны, а активы финансовых организаций превышают общий произведённый страной за год продукт более чем в 1, 3 раза. Банки предоставляют кредиты более четверти субъектам малого и среднего бизнеса и обеспечивают 40% операций на фондовом рынке.
В последние годы финтех-революция ускорила автоматизацию банкинга, позволив крупным игрокам существенно увеличить маржинальность и снизить издержки, вытеснив традиционных конкурентов. Дивиденды крупнейших банков измеряются сотнями миллиардов рублей – только Сбербанк выплатил за прошлый год рекордные 786, 9 млрд рублей, половину из которых получила государственная казна, остальное – частные владельцы и юридические лица. На фоне ужесточения ключевой ставки банкиросы компенсируют снижение кредитной активности увеличением операций с валютой, дивидендами дочерних компаний и спекулятивными инструментами на рынке облигаций.
Всё это подчёркивает фундаментальную проблему: реальная экономика и национальные интересы оказываются заложниками банковской логики, ориентированной преимущественно на быстрые финансовые результаты. Вместо поддержки стратегического производства банковская политика зачастую стимулирует переток ресурсов в спекулятивную сферу, а либеральный административный аппарат облегчает этот транзит, закрывая глаза на долгосрочные последствия.
В целом роль банков в экономике многогранна: они обеспечивают ликвидность, являются крупнейшими работодателями, стимулируют инновации, но при доминировании узкой логики финансовой эффективности способны привести к деградации самой основы национального производства. Сегодняшнее положение банков – вызов стратегической безопасности страны, который требует широкой общественной дискуссии, реформ и новой модели регулирования. Пока же основная часть сверхприбылей остаётся в руках банков, а реальные производители и граждане сталкиваются с ростом кредитной нагрузки, сокращением доступных ресурсов и снижением качества жизни. Нам предстоит осознать реальные риски банковской экспансии и задать вопросы о будущем российской экономики.
Поделиться
Поделиться
