Экономические «заморозки»
Фото roscongress.org / А. Стребелев
На прошедшем Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ-2025), как и положено, много говорили. В том числе и об экономике. Точнее, о том, в каком состоянии наша экономика пребывает нынче. Основные тезисы были диаметрально противоположны: или всё растёт невиданным цветом, или мы оказались в тупике. Но, как всегда, «истина где-то рядом».
Икра и инвестиции
Глава «народного банка «номер раз» Герман Греф, с удовольствием поедая чёрную икру на приёмах, пугал присутствующих бизнесменов. Мол, российская экономика столкнулась с большим набором проблем, которые сложились в «идеальный шторм». В первую очередь речь идёт о высоких ставках в реальном выражении, которые вынуждают бизнес откладывать инвестиции. «Это, к сожалению, несёт угрозу экономическому росту не только в этом году, но и, самое главное, на перспективе двух–трёх лет», – предрёк Греф, добавив, что «мы, крупнейший банк, который финансирует инвестиционные проекты в стране… впервые за долгое время, с начала этого года, не профинансировали ни одного нового инвестиционного проекта».
Глава ЦБ Эльвира Набиуллина не отставала от коллеги-банкира в мрачных прогнозах: в настоящее время российская экономика переживает «выход из состояния перегрева». В качестве подтверждения глава регулятора указала на замедление темпов потребительского и инвестиционного спроса, а также снижение инфляционного давления.
«Мы росли два года достаточно высокими темпами из-за того, что были задействованы свободные ресурсы. Нам надо понимать, что многие из этих ресурсов действительно исчерпаны», – призналась Набиуллина. Подчеркнув, что стране требуется переход к новой модели роста – более устойчивой и сбалансированной.
Но товарищи банкиры всё-таки не члены самой системы, им и покритиковать можно, и тумана напустить. Но вот некоторые признания отдельных высокопоставленных чиновников и депутатов несколько смущают.
Так, министр Максим Решетников, возглавляющий Минэкономразвития, взял да заявил, что статистические данные сигнализируют о замедлении экономики, а настроения бизнеса «приближаются к рецессионным» и «я сказал, что мы стоим на грани перехода в рецессию. Дальше всё зависит от наших решений».
По его словам, в условиях исчерпания экстенсивных источников роста и перегрева отдельных секторов необходим осторожный переход к новой модели, но без резких изменений: «Важно не разрушить старое до того, как заработает новое». Как сказал бы Виктор Черномырдин: «Никогда такого не было, и вот опять!»
Но откровенней всех был Андрей Макаров, глава комитета Госдумы по бюджету и налогам: «Социализм рухнул только потому, что не смог выполнять свой «Основной экономический закон», который заключался в «максимальном удовлетворении всё возрастающих потребностей трудящихся». «А у государства денег на постоянно возрастающие потребности может не хватить», – предупредил народный избранник Макаров.
Обычно спикеры такого уровня излучают оптимизм даже в самой неприятной ситуации, а тут разговорились! Эксперты называют разные причины для такого «дня правды» на ПМЭФ. Это и подготовка общественного мнения к грядущим экономическим потрясениям и соответствующей реакции правительства по увеличению налогов и сборов с бизнеса и населения.
Выдвигается версия о вырвавшихся на свободу противоречиях в финансово-экономическом блоке кабмина. Хотя, с другой стороны, это может быть демонстрацией того, что высшая власть знает о проблемах и в ходе дискуссии пытается найти ключи к их решению. Чем бы это ни было вызвано, основная масса российского населения просто глубоко вздохнёт: «Опять бить будут!»
Оппонировал пессимистам оптимистичный Антон Силуанов. По его словам, экономика «прохладнее, чем раньше», но это естественное замедление после бурного восстановления. «Похолодание – это не рецессия. После него всегда приходит лето», – сказал он. Силуанов также отверг тезис об исчерпанности текущей модели роста: «Экономика растёт на четыре с плюсом – в условиях беспрецедентных санкций. Это говорит о том, что модель работает. Главное – делать ставку на технологический суверенитет и не снижать темпы инвестиций».
Счастливый министр финансов
Очевидцы говорят, что самым счастливым человеком из представленной на форуме знати казался именно министр финансов России Антон Силуанов. Хотя поводов для радости вроде немного. Во-первых, Счётная палата жёстко раскритиковала федеральный бюджет – 2025 за высокую степень недостоверности прогнозируемых доходов и расходов и бюджетных обязательств.
Во-вторых, дефицит этого самого бюджета за первые пять месяцев года уже составил 3, 4 трлн рублей. И это при том, что общий бюджетный дефицит на весь год запланирован на сумму 3, 8 триллиона. Лимит выбран почти на 100%, а ещё полгода не прошло.
В-третьих. Президент Владимир Путин в своём выступлении на ПМЭФ призвал решать вопрос повышения доходов людей через производительность труда. Тут мы отстаём жутко. Тот же Греф рассказал на форуме в Питере: «По разным отраслям мы отстаём от 40% до четырёх раз!»
А это значит – нужны новые станки, производственные линии, робототехника и т.д. То есть инвестиции. Причём не внутренние, а внешние – прямые иностранные инвестиции. Именно они идут на закупку оборудования, НИОКР, постройку новых заводов.
Так вот, в опубликованном докладе Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD) о прямых иностранных инвестициях в мире говорится, что Россия смогла привлечь в прошлом году в свою экономику всего 3, 3 млрд долларов ПИИ – минимум с 2001 года! Для сравнения, в 2021 г. ПИИ в нашу страну составили 38, 8 млрд долларов. Может быть, это повод для счастья министра финансов?
Кстати, вполне рабочая версия. Дело в том, что Силуанов активный сторонник занимать деньги для им же неправильно спланированного бюджета у коммерческих банков через выпуски облигаций федерального займа (ОФЗ). «Аргументы недели» подробно писали о вреде такого финансового «маневра» (см. «Вечный финансовый двигатель российских банков», «АН» №20 от 21 мая 2025 г.). Однако внутренний госдолг только растёт: в первом квартале 2025 г. он увеличился ещё на 106, 2 млрд и вырос до 29 трлн 147 млрд рублей, а расходы на его обслуживание – до 733, 2 млрд рублей.
Естественно, коммерческие банки имеют за счёт «доения» бюджета гигантские прибыли: около 3, 5–3, 8 трлн рублей в год. А министр финансов ещё и прикрывает их от введения (как в ведущих странах мира!) дополнительного налога на сверхдоходы.
Экономика должна быть нечеловечески экономной
Естественно, на ПМЭФ кроме «прямой» экономики обсуждались и другие злободневные темы, так или иначе связанные с нарастающими бюджетными ограничениями. Главный медик страны министр здравоохранения Мурашко также проявил заботу не о людях, а о деньгах. На сессии ПМЭФ-2025 «Продовольственная безопасность России: вызовы и стратегии» он строго указал, что мы, россияне, не следящие за своим питанием, зарабатываем хронические заболевания и тем самым перегружаем систему здравоохранения.
Мол, у среднестатистического жителя нашей страны при средней продолжительности жизни человека 73, 4 года «12 лет – это сверхпотребление медицинских услуг: когда средства системы здравоохранения идут на борьбу с теми заболеваниями, которые можно было бы отсрочить и отложить».
По словам Мурашко, мало того, россиянин в среднем потребляет в 3, 9 раза больше соли и в 2, 5 раза больше сахара, чем указано в рекомендациях диетологов, но испытывает повышенный стресс и ведёт малоподвижный образ жизни, что приводит к развитию ожирения. А потом ещё бежит к врачам жаловаться, нехороший человек.
Другой медик, также, видимо, дававший клятву Гиппократа, а именно замруководителя Федерального медико-биологического агентства (ФМБА России) Николай Лишин предложил ввести в РФ уголовную ответственность за «кражу традиционных ценностей» при помощи искусства и культуры. «У меня украли ценность. Я должен позвонить и сказать: вот эти люди крадут у меня мою духовно-нравственную ценность», – заявил он.
По предварительным подсчётам, общая сумма всех заключённых на площадке ПМЭФ договоров приближается к отметке 7, 5 трлн рублей. Только один Санкт-Петербург подписал 67 соглашений на сумму в 1, 2 триллиона. К сожалению, в открытом доступе отсутствуют данные о том, сколько из них твёрдых договоров, а сколько – протоколов о намерениях.
Поделиться
Поделиться
