Фатальное гостеприимство Востока
Современные конспирологи, воодушевленные вседозволенностью интернета, заполняют его сегодня самыми невероятными «расследованиями». Особый интерес в этом копошении вызывают любые эпизоды, связанные с личной жизнью (или смертью — «АН») «сильных мира сего», перед образами которых сами авторы совсем недавно немели от благоговения. Генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев — один из таковых…
«…Какие реформы? Я чихнуть уже боюсь громко…»
Когда умер Брежнев, старые люди грустно качали головой и сокрушенно говорили: «Ох, вспомним мы ещё добрым словом нашего Леонида Ильича». И были правы: генсека ЦК КПСС Брежнева в СССР любили, и даже анекдоты про него сочиняли в основном добрые. Зато боялись на Западе, называя его «почтенным кремлёвским старцем»: советская мощь, которая по одному лишь «громкому чиху» Брежнева могла обрушиться на наших «заклятых друзей», заставляла их лебезить и со своими поцелуями при встречах первыми бросаться к советскому лидеру, на что Брежнев уже в тесном кругу со смехом ворчал: «Политик — дерьмо. Но как целуется!..»
Генсек понимал и ценил юмор, мог пошутить не только над визитерами, но и над собой: «Вот ездят тут всякие. А мне два раза в день их встречать-провожать приходится…». После долгих и не совсем удачных переговоров с Маргарет Тэтчер усталый Брежнев, проводив английскую премьершу, буркнул: «Тоже мне политик… Пытается носить брюки Уинстона Черчилля!» Всё это мы по-доброму вспоминаем сегодня не просто так, но по случаю: после смерти Леонида Ильича и особенно — по сей день вокруг его кончины множатся всевозможные заговорщические версии, одна таинственнее другой. Естественно, самая главная среди них: коварный заговор соратников, мечтавших побыстрее занять заветное место Главного партийца страны.
Традиционно среди возможных организаторов подобного злодейства чаще всего звучит фамилия главы КГБ Юрия Андропова. За ним значится партийный вожак Ленинграда Григорий Романов, тому в спину «дышит» покрыватель московских торгашей Виктор Гришин. Ещё один обсуждаемый конспирологами возможный фигурант — партийный и украинский националист Владимир Щербицкий… Особенную «кухонную» цитируемость эти версии приобрели после громкого ЧП с Брежневым 23 марта 1982 года на Ташкентском авиазаводе. Так что же там случилось на самом деле?
«Не могли сделать как положено. Вот, чёрт побери, и влипли в историю…»
Не лететь в Узбекистан Брежнев не мог, республика была награждена третьим по счёту орденом Ленина, вручить который должен был, конечно, только генсек ЦК КПСС. По воспоминаниям близких к нему людей, в ту поездку Леонид Ильич особо ехать не хотел: и чувствовал себя неважно, да и чрезмерные, уж очень подобострастные приглашения «от главного узбека» — Шарафа Рашидова его откровенно раздражали. Но… должность обязывала! Уверены, если бы Брежнев знал все подробности про чудовищные махинации с узбекским хлопком, в Ташкент он бы не полетел. И никакого ордена Ленина республика бы не получила.
Но всю эту информацию главный чекист СССР Юрий Андропов по каким-то своим соображениям генсеку не докладывал: либо берег его, либо берег «до случая» саму информацию? Сегодня уже и не узнать, но как один из конспирологических вариантов этот факт обсуждается особо.
Ко всему прочему, Леонид Ильич, будучи по природной сути человеком совестливым, боялся своим отказом обидеть весь Узбекистан: на Востоке ведь к подобным нюансам относятся особенно внимательно и щепетильно. В общем, 22 марта самолёт генсека со свитой приземлился в аэропорту Ташкента.
«Ну вот, отпускной сезон, все разъехались. А ты сиди, дядя Лёня, мудохайся!..»
Как всегда, принимали генсека суперпомпезно и сверхпышно: дастархан, музыка, танцы, сладкоголосые речи. Сама деловая часть визита, возможно, и по этой причине оказалась слишком сжатой и очень насыщенной многочисленными встречами. Свита попыталась отговорить Брежнева от той самой поездки на авиазавод, но генсек настоял: «…Люди ведь собрались. Они ждут. Непременно надо ехать!» Кавалькада лимузинов двинулась к ангарам авиазавода им. В. Чкалова. Вдоль трассы следования самые благонадёжные горожане приветственно махали проверенными букетами и традиционными транспарантами. Настроение Брежнева улучшилось, тем более перед отъездом из Москвы о поездке именно на этот завод его почему-то настойчиво просил и министр обороны Дмитрий Устинов, и Брежнев ему пообещал, что с рабочими обязательно встретится. Конечно, эта ситуация — простое совпадение, но сегодня и Дмитрия Устинова некоторые исторические «следователи» тоже умудряются втиснуть в рамки возможных заговорщиков. Уж совсем нелепо…
Вскоре кортеж затормозил перед воротами цеха №84, в котором собирались военно-транспортные самолёты Ил-76. Брежневу под аплодисменты рабочих помогли выйти из лимузина. Встреча началась.
«Иногда сорванная гайка лучше недокрученной гайки…»
Как вспоминал позднее начальник личной охраны Брежнева генерал Рябенко, к приезду генсека на всём авиазаводе по действующим стандартам безопасности первых лиц почему-то уровень именно охраны, как ему показалось, был недостаточно компетентен. Однако странное откровение главного охранника: если усомнился в безопасности первого лица страны, то почему так поздно? Почему сразу не вмешался в ситуацию? Что помешало? Или кто?
Уже в Москве после детального разбора ЧП комиссия пришла к выводу, что нарушений как таковых не было. Просто восторженных рабочих, желавших лично увидеть Брежнева, собралось слишком много в одном месте, а именно — в цехе №84: что поделаешь — восточное гостеприимство! Тем не менее, и генерала Рябенко сегодня иногда поминают недобрым словом «заговорщик», что, конечно, неправда.
Брежнев и Рашидов медленно пробирались сквозь ликующую толпу. Их путь пролегал мимо двух высоченных металлических стремянок, с которых монтировали детали на корпусе будущего транспортника. На них толпились рабочие, размахивающие массивными агитплакатами, что поделаешь: такова была партийная методичка. По общим последующим подсчётам, в цехе и вокруг него собралось около 15 тыс. человек! «Вот как вас любят в Узбекистане», — льстил перед генсеком Шараф Рашидов, проталкиваясь вместе с ним сквозь толпу. И был в эту минуту абсолютно прав: Брежнева в республике действительно любили.
То, что внезапно случилось далее, описал в своих мемуарах личный телохранитель генсека Владимир Медведев:
— «Леонид Ильич почти уже вышел из-под самолёта, когда вдруг раздался скрежет. Большая деревянная площадка — во всю длину самолёта, и шириной метра четыре — под неравномерной тяжестью перемещавшихся людей рухнула… Леса придавили многих. Я оглянулся и не увидел ни Брежнева, ни Рашидова…
Леонид Ильич лежал на спине. Углом металлического конуса ему здорово ободрало ухо, текла кровь. Серьёзную травму получил начальник местной «девятки», зацепило и Рашидова… Мы с доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Косарев поинтересовался, может ли идти Брежнев, в ответ генсек пожаловался на боль в ключице. Проехать в цех машине не давала толпа. Тогда генерал Рябенко выхватил пистолет и принялся прокладывать дорогу к автомобилю:
— «Вы все — бараны! Я вас сейчас перестреляю! Убью, суки!» — Только так удалось эвакуировать пострадавших с авиазавода». Конечно, Рябенко стрелять не собирался, он не мог допустить дальнейшей паники и хаоса. Просто спасал генсека: служба…
В местной «кремлёвке» Брежневу сделали рентген. Снимок показал перелом ключицы, однако генсек настоял на продолжении визита: приколоть орден Ленина на знамя республики и произнести торжественную речь должен был именно лично он! «Ведь этого ждёт весь Узбекистан», — через боль говорил он сопровождающим. Визит, хоть и в таком скомканном режиме, но продолжился. В тот же вечер Брежнев по ВЧ позвонил Андропову: «Юра, тут со мной на заводе несчастье случилось. Я тебя прошу, никого не наказывай. Виноват я сам. Я настоял на этом посещении…» Слова самого Леонида Ильича, сказанные им сразу после ЧП, лучше всех иных объяснительных обнуляют домыслы многих современных конспирологов, но… Нынешнему поколению нужен хайп? Получите!
P.S.
«Спасибо, партия, за это…»
В московской «кремлёвке», куда генсека по прилёте доставили уже на носилках, Брежнев провёл около месяца. Из-за проблем с сердцем операцию на ключице делали под местным наркозом. Плечо срослось плохо, и Брежнев постоянно испытывал ноющую боль. Леонид Ильич по уже укоренившейся своей привычке глушил её сильными седативными таблетками, которые в обход врачей ему «подкидывал» друг и будущий наместник на троне Константин Черненко. В результате — всеми виденные проблемы с речью и с общей логикой.
Умер Леонид Ильич после этого ЧП через полгода на своей госдаче. Во сне. От остановки сердца. Вот и вся конспирология…
От редакции: Все подзаголовки и цитаты этой статьи — личные высказывания самого Брежнева, услышанные и записанные в разных ситуациях его спичрайтерами. Хоть посмертное, но убедительное доказательство того, что у Леонида Ильича с чувством юмора, и с общей оценкой ситуации, да и с самокритикой всегда всё было в порядке.
Поделиться
Поделиться
31xv09