Как отличить науку от политически окрашенной имитации
Даже в самых развитых странах действиями правительств подчас виляет хвост в виде постколониальной теории, зелёных с их глобальным потеплением или выносящих мозг нарративов, требующих передать власть «угнетённым» геям, женщинам или квирам. «АН» не раз разбирали их псевдонаучные доводы, хотя все эти теории организованы как наука и кое-где опираются на неопровержимые факты. Вывести этих шарлатанов на чистую воду возможно, только обращаясь к доводам настоящих учёных и проверенных теорий. Но как простому смертному отделить волков от козлищ, научно обоснованное знание от идеологии? Ведь и то и другое несут в мир люди с высоким рейтингом цитируемости, занимающие профессорские кафедры. Наука больше ста лет назад сформулировала вполне логичный ответ. Но сегодня он практически не работает, поскольку дипломированные схоласты научились мутировать и просачиваться под опоры.
Дедукция и индукция
Теоретически в науке самое главное – методология. Научное познание зиждется на эксперименте, а его альфой и омегой являются объективность и верифицируемость. Нельзя повторить вслед за Лениным, что «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Только лишь ссылаться на чужой авторитет – как раз маркер шарлатана, а честный учёный опирается на твёрдо установленные факты и многократно проверенные теории. Ещё признаком научного знания считается системность – то есть структурированность научных знаний. А также рациональность как способность исключить из мышления личные мнения, эмоции, чувства. Но даже если существуют объективные методы регистрации научных фактов и разработан понятийный аппарат, наука всегда развивается через самоотрицание, а право критиковать авторитетов встроено в ДНК настоящего исследователя.
Ненаучное знание, по этой логике, должно выдать себя как совокупность разрозненных нарративов. Здесь каждая буква категорична: все белые – расисты, мужчины всегда угнетали женщин. Что значит «все»? Что значит «всегда»? Вроде бы от этих вопросов иуда должен заплакать и убежать, но в реальности он нагло смеётся вам в лицо. Ведь в гуманитарных науках зыбок сам предмет изучения, где практически нет места эксперименту. Казалось бы, очевидно, что Великие реформы при Александре II способствовали модернизации России, но как вы докажете это на опыте?
Выработка критериев, позволяющих отличать науку от лженауки, называется проблемой демаркации. И самое умное, что здесь смогли вывести для истории, политологии, культурологии, – хорошая теория должна объяснять наибольшее количество известных фактов. Если неудобные факты отбрасывают, то наука заканчивается и появляется фельдфебель. Но и тут не всё так просто, раз эмпирическое доказательство может быть заменено теоретическим. Средневековый врач и алхимик Парацельс вполне «научно» рассуждал о лечении венерических болезней: ими заболевают, когда ходят в грязные людные места. Грязное людное место – это рынок. На рынке занимаются торговлей. Покровитель торговли – Меркурий. Mercurialis – это латинское название ртути. Следовательно, ею заболевания и нужно лечить.
Похожим образом обосновывается хит сегодняшних левых – интерсекциональность. По их логике, существует «угнетение», возникающее, когда одни имеют больше благ, чем другие. Белые люди зарабатывают лучше чёрных и шире представлены в науке, культуре и политике западных стран. Женщины по тем же критериям ущемлены в сравнении с мужчинами, больные – со здоровыми, приезжие – с местными, толстые – с худыми, квиры – с гетеросексуалами. Угнетение означает неравенство, с которым нужно бороться. Поэтому толстая, чернокожая, одноногая беженка-лесбиянка должна получать максимальные льготы и пособия. За неё и нужно голосовать на выборах, чтобы справедливости стало больше.
Теория глобального потепления и вовсе соответствует большинству критериев научности. В одной своей части она опирается на эмпирические доказательства: температура Земли растёт – в этом можно убедиться по данным замеров в различных уголках планеты, собранных независимыми группами исследователей. Теория вполне структурирована, поддерживается значительной частью специалистов, а «клюшка» Майкла Манна выдаётся за открытие века. Другое дело, что никогда в истории «консенсусу учёных» не сопутствовало такое количество сомнительных фактов и откровенных подтасовок, что заставляет сомневаться и в исходном месседже. Никогда ранее научная теория не требовала подчинить её выводам все ресурсы человечества.
Тем более в части прогнозов теория непроверяема эмпирически. Никто не знает наверняка, к каким последствиям привело бы дальнейшее увеличение температуры планеты. Никто не может доказать прямо сейчас, что следования за солнечными циклами больше нет и Земля теперь будет только нагреваться. Вдобавок климатические алармисты и близко не пытаются развивать свою теорию через самоотрицание и крайне агрессивно относятся к критикам. Даже к умеренным, считающим, что теория в целом верна, но её предпосылки и следствия безбожно искажены.
В общем, отделить зёрна от плевел не так-то просто. И придуманные в XX веке проверочки только усиливают это ощущение беспомощности подсветить «серую зону» в науке. Социолог и философ Карл Поппер предложил критерий фальсифицируемости: «Знание является научным, если оно фальсифицируемо, то есть если вы можете предложить эксперимент, который опровергнет его основные моменты». Бывает ведь, что и предсказание астролога сбывается, но это не повод считать его научным знанием. Равно и наоборот: если не сбылось, чародей посетует на более сильную магию или на неточность исходных данных, которые ему сообщили. А раз проверить ни с какой стороны нельзя, то и говорить о научном знании негоже. Сам Поппер не претендовал на универсальность критерия фальсифицируемости – он лишь хотел посадить в лужу психоанализ и марксизм, которые считал лженауками. Дескать, не существует человеческого поведения, которое опровергало бы теорию доктора Фрейда.
Философ Томас Кун в 1960-е зашёл с другой стороны: нельзя, мол, отказывать в признании учёным прошлого, которые ошибались в своих выводах. Птолемеева геоцентрическая модель мира веками считалась научной и неплохо работала на практике, пока модель Коперника не отправила её в утиль. Из этого же не следует, что Птолемей был шарлатаном – наоборот, он развивал воззрения Аристотеля, считавшиеся прогрессивными. Поэтому Кун предлагает не сравнивать разные периоды. Если внутри одного периода у учёных есть своя парадигма, свой научный язык, установленные термины и правила проведения исследований, с ними всё нормально. Но тогда и постколониальную теорию следует признать наукой, и завывания радикальных феминисток о том, что все мужчины – мусор. Тогда идеологи феминисток Джудит Батлер и Кимберли Креншоу – часть научной элиты, поскольку вокруг них есть понятийный аппарат, журналы, гранты, сообщества, институты. И отменная отмазка: дескать, сегодня в науке другие правила – не такие, как во времена Бора и Резерфорда.
Но всё это скорее запутывает простого смертного. По сути, у науки так и не появилось для него лучшего совета, кроме как просто опираться на здравый смысл. Проверять выкладки, если они проверяются. Выбрав какую-нибудь книжку для чтения, погуглить автора: выяснить его мировоззрение по широкому кругу вопросов, оценить адекватность, с кем он союзничает, какие тренды поддерживает. Но тут большая проблема: у каждого своё представление об адекватности и правильном мировоззрении. Многие взрослые люди не найдут на карте Францию и путают Столетнюю войну с Троянской. К тому же они терпеть не могут сложность.
Торжество лженауки
По статистике, большинство совершаемых в мире убийств – бытовые. То есть сидели хорошие знакомые, выпивали, закусывали, обсуждали устройство мира. Но один собеседник черпал своё понимание в прогосударственных источниках информации, а другой – в оппозиционных. Один читал книги, а другой – таблоиды. Хотят ли русские войны? Следят ли китайцы за всеми нами? Завезли ли ковид с Сатурна? Когда спорить пытаются сразу обо всём, ещё больше упрощая слышанную где-то белиберду, то никакая истина в таком споре родиться не может. Скорее собеседники поругаются, подерутся, похватаются за ножи. И если выживут, удалят друг друга из друзей.
Но батл интеллектуалов обязан проходить более цивилизованно. Смогли же в XIX веке славянофилы и западники сформировать культуру салонного спора, занимавшего обычно много часов. И в платоновских «Диалогах» мы не наблюдаем никакой поножовщины при обсуждении важнейших вопросов бытия. Как на уроках алгебры для построения функции нужно сначала начертить систему координат, так и битва мировоззрений должна происходить по правилам на фундаменте из логики и максимально достоверных знаний. Даже если для многих это пока недостижимо, стремиться к этому нужно.
Даже простое уточнение позиций позволяет многое прояснить. Вот, к примеру, австралийский антрополог Питер Макалистер пишет в книге «Мантропология: наука о неадекватности современного самца»: «Если вы читаете эти строки, значит, вы или парень, для которого вы её купили, – худший мужчина в истории. Никаких «если». Никаких «но». Худший, и точка». Вот как с таким типом спорить? Публицист Тони Парсонс в ответ уточняет: «Худший? В каком смысле? Менее чуткий? Менее умный? Менее способный заполнить форму на возврат НДС или довести женщину до вагинального оргазма? Нет, Макалистер имеет в виду, что мы – слабейшие из мужчин. Слабейшие духовно? Морально? Нет, он хочет сказать, что мы слабы физически. Старые добрые неандертальцы были выносливее, быстрее, сильнее».
Но почему тогда в спортивных клубах по вечерам – аншлаг? А редкий мировой рекорд в спорте держится хотя бы пару лет? И разве неандерталец поможет ребёнку выучить физику, продаст семнадцать вагонов щебня, съездит в гипермаркет за продуктами и договорится с нужными людьми о ремонте дачи? Мы не умеем стрелять из лука, потому что у нас есть заботы поважнее.
Долгое время считалось, что чем больше у человека информации и знаний, тем лучше, а возникший в эпоху Просвещения культ чтения дал нашей цивилизации много благородных плодов. Но сегодня человек тонет в информационных потоках, которые захватывают его внимание и заставляют поверить в любую чушь. В таких случаях важно не завалить собеседника новыми фактами, а помочь ему обнаружить нестыковки в уже имеющихся.
В частности, различные теории заговора наделяют тайной властью над человечеством реальные или вымышленные структуры: «Большую семёрку» и «Большую двадцатку», масонство и жидомасонство, Бильдербергский клуб и «Комитет 300», иллюминатов и иезуитов. Больше всего разговоров вокруг среднего по европейским меркам банкирского дома Ротшильдов. Якобы их совокупный капитал превышает 500 трлн долларов, и во всех последних войнах они финансировали обе воюющие стороны. Они же сегодня наводняют Европу беженцами, чтобы появился новый Гитлер и началась новая большая война – на радость Ротшильдам.
Больший бред трудно себе представить. Ведь войны регулярно обрушивают цену облигаций, а государства банкротятся, переставая платить по обязательствам. Советский Союз много заплатил французским банкам по царским векселям? Если Ротшильды снимают и назначают правительства, то как они допустили, что в 1980-е гг. ядро их бизнеса парижский банк de Rothschild Freres был национализирован правительством социалиста Франсуа Миттерана? Тут бы могущественной закулисе уничтожить выскочку. Но ничего подобного: Миттеран правил 14 лет и был исключительно популярен. А разве сегодняшние левые у власти не стоят банковскому бизнесу поперёк горла? И разве не нужно быть умалишённым, всерьёз рассматривая версию, будто еврейские банкиры обеспечивают мусульманам базы в Европе, чтобы вернуть к власти нацистов, которые тут же отправят Ротшильдов в Освенцим?
Большинство людей не идиоты и в состоянии распознать ложную информацию. Однако рейтинги новостей нынче формируются не авторитетными редакторами ведущих СМИ, а простым «голосованием» потребителя, «кликнувшего» какую-либо новость. Как следствие, даже самые респектабельные мировые медиа вынуждены порой публиковать непроверенные версии, чтобы пролезть в «топы». В коронавирусные времена хитом могла стать только связанная с вирусом информация, которую забрасывал в эфир кто угодно. В 2020 г. Всемирная организация здравоохранения даже заявила о «массовой инфодемии» (то есть «эпидемии дезинформации»), а учёным приходилось опровергать утверждения о том, что человек может проверить, есть ли у него вирус, просто задержав дыхание. Что от заразы защитит употребление большого количества воды. Или что полоскание горла солёной водой может предотвратить инфекцию. Крупнейший интернет-магазин Amazon удалил из своего каталога более миллиона продуктов, предлагавших излечение или магическую защиту от коронавируса, но её всё равно было навалом.
Для сбора просмотров, лайков и комментов гораздо лучше, если мировое зло воплощено в одном человеке. Во время пандемии новым Ротшильдом стал миллиардер Билл Гейтс, который давно говорил об опасности инфекционных заболеваний как о самой вероятной угрозе человечеству. Он потратил миллиарды на борьбу с малярией, спонсировал проведение учений по борьбе с гипотетической эпидемией, а на изобретение лекарства от «короны» сразу дал 250 млн долларов. Какой вывод сделали из этого ньюсмейкеры? Предложили включить догадливого инициативного Гейтса в правительственный штаб по противодействию пандемии? Нет, они обвинили его в её создании.
Когда Гейтс мимоходом предложил выдавать вакцинированным «цифровые сертификаты», ему приписали планы уменьшить при помощи коронавируса население Земли, а выживших чипировать, чтобы контролировать их поведение. Хотя никто ещё не предъявил миру «тайные микросхемы», при помощи которых человеком можно было бы управлять как игрушкой с пульта. Наоборот, серьёзные учёные говорят о том, что создать такое в принципе невозможно. Их умные доводы кто-то услышал и обдумал? Кого-то убедил аргумент, что Гейтс в итоге потратил на борьбу с «короной» больше средств, чем корпорация Pfizer заработала на самой ходовой вакцине? Ничего подобного: веру в намерение Гейтса использовать вакцинацию для чипирования жителей США разделяло 44% электората республиканцев и 19% сторонников демократов. То есть десятки миллионов жителей самой богатой и образованной страны мира.
Они все имбецилы? Конечно, нет. Но повторяемость сегодня считается признаком правдивости. Поэтому люди чаще верят дезинформации, если сталкиваются с ней многократно. Заодно веру в теории заговора укрепляет коллективный нарциссизм. Неважно, что человек считает признаком своей исключительности – принадлежность к великой нации или группировке байкеров. «Особенные» чаще ищут воображаемых врагов и обвиняют во всех бедах неприятных им людей. Риск только возрастает, когда коллектив нарциссов терпит неудачу или оказывается под угрозой. Например, теории «особого пути» обычно возникают у наций после оккупации или военных поражений.
В этом и суть теории заговора: важны не факты, а результат, который заранее хочешь получить в своей голове. Чем более привлекательную картину мира создаёт очередная ахинея в голове индивидуума, тем труднее выдвигать против неё аргументы. Человек может страдать от низкого статуса и бедности. Но если во всём виноваты белые цисгендерные мужчины, захватившие «все места», у него возникнет иллюзия контроля за своей жизнью: дескать, ко мне, жертве, теперь какие вопросы? Он начинает искать единомышленников, думающих так же. Это нетрудно: у многих женщин накопились обиды на мужчин, и редкого афроамериканца никогда не дразнили «угольком». И чем сильнее стресс из-за внешних обстоятельств, тем выше риск, что мышление станет более конспирологичным.
Впрочем, вера в инопланетян в 1970‑е гг. вовсе не выглядела идиотской. Много загадок оставил «Розуэлльский инцидент», а видеозаписи из «секретных материалов Пентагона и ЦРУ», на которых гуманоидов кормят или анатомируют, ещё не были разоблачены как подделки. Даже у влиятельных учёных были основания полагать, что НЛО с Марса может внезапно приземлиться на нашей планете. Но сегодняшний уровень наблюдений такую возможность исключает.
Семь марсоходов собрали достаточно данных, чтобы утверждать: жизни на Марсе не было как минимум несколько сотен миллионов лет. Как нет её ни на одной планете Солнечной системы. 40 лет назад люди вообще ничего не знали об экзопланетах – тех, что находятся за её пределами. А по состоянию на начало апреля 2025 г. достоверно подтверждено существование 7443 экзопланет в 5105 планетарных системах, но и на них, похоже, никаких инопланетян нет. Это со вздохом вынуждены признать участники проекта SETI, которые 40 лет ищут внеземную жизнь. Мощнейшие радиотелескопы в Грин-Бэнке и Парксе сканируют миллионы звёзд в сфере диаметром около тысячи световых лет вокруг Солнца. В анализе радиосигналов за последние 20 лет участвовало более 5, 2 млн энтузиастов из десятков стран, что сделало бы невозможным сокрытие результатов. Но космос, увы, молчит.
Тем не менее в инопланетян верит половина населения развитых стран: например, 56% немцев и 52% британцев. 28% образованных германцев без каких-либо разумных оснований полагают, что пришельцы могут принимать человеческий облик и свободно разгуливать среди людей. А примерно каждый тридцатый ваш знакомый твёрдо знает, что Земля плоская, но учёные и космонавты нам лгут. Это яснее ясного говорит о том, что определённый процент людей вряд ли убедят любые ваши доказательства и доводы, какую бы тему вы ни поднимали. Поэтому не нужно на них ориентироваться и вообще замечать их. Противодействовать хаосу можно иначе.
Своя игра
Сегодняшняя гуманитарная наука всё больше напоминает Верховный Совет СССР, где все здравые люди были солидарны друг с другом, а что считать истиной, утверждали единогласно. Дискуссии тут не поощрялись, а критиков не подпускали на пушечный выстрел. И так продолжалось до 1989 г., когда Совет стал избираться Съездом народных депутатов, в свою очередь избранным на реальных конкурентных выборах. И почему-то в новый Верховный Совет из старого почти никто не попал. А от коммунистической схоластики, которую бывшие депутаты единогласно проштамповывали, не осталось камня на камне. Об этом надо бы не забывать уважаемым постколониалистам и интерсекционалистам.
Когда в фильмах про бандитов старый волчара учит молодого бросать криминальную стезю, он обычно говорит: «Я уже замазан по маковку, мне обратно ходу нет. А ты ещё можешь». Никто и не ждёт, что такие путатели, как Джудит Батлер, Кимберли Креншоу или Деррик Белл, вдруг признаются, что много лет водят нас за нос. Но молодёжь может выбрать в науке самостоятельный путь. По-хорошему он должен выглядеть так: честолюбивые исследователи ищут на огромной прожаренной туше сырые места, готовят их по-своему и ставят на общий стол. Усиление бацилл лженауки и рост числа напитанных ими страдальцев не отменяет права самому жить и мыслить в системе координат, где есть частично проверяемые факты и есть условно здоровая логика. Ничего лучшего, увы, нам не дано. Как ни хотелось бы нам получать сигналы из космоса, от нашего желания мало что зависит.
Нужно держать в голове, что, например, в истории нет ничего похожего на законы термодинамики. Даже понятие «уроки истории» сомнительно. Скорее исторические аналогии можно сравнить с дворцами барокко, которые все различаются, но у них есть общие элементы стиля. Или с калейдоскопом, в котором при вращении одни и те же элементы складываются в различные узоры. Они – лишь подсказки, помогающие отделить возможное от невозможного. Допустим, некий политик доказывает, что из кризиса нужно выходить определённым путём. Но если мы рассмотрим несколько примеров и увидим, что ни одна страна в последние два века этим путём из кризиса выйти не смогла, то позиция оратора тоже яйца выеденного не стоит. Но не нужно пытаться доказывать это ему. Он силён, лишь пока его слушают и боятся опровергнуть.
Поделиться
Поделиться
