Коботы для страны
Главная негативная тенденция в отечественной промышленности – тотальный катастрофический дефицит кадров. Более 35% российских предприятий жалуются, что им не хватает «синих воротничков». И это основной вызов для нашей экономики, так как решить его в ближайшие годы практически невозможно.
Выход, и об этом говорят все причастные чиновники, только в повышении производительности труда. А значит, нужна массовая роботизация хотя бы сектора отечественной обрабатывающей промышленности. И тут возникает масса новых проблем и вопросов, в которых разбирались «Аргументы недели».
Мы считали, мы считали
Президент России Владимир Путин назвал проблему дефицита кадров в стране одной из ключевых. Действительно, загрузка производственных мощностей приближается в среднем к 80%, а значит, надо строить новые предприятия. Но кто будет на них работать, если, по отчётам Росстата, уровень безработицы в районе 2% трудоспособного населения?!
Тем более что дефицит трудовых ресурсов в ближайшие годы будет только нарастать. Специалисты говорят, что к 2030 году нам будет не хватать ещё до 4 млн человек. Больнее всего это отразится на обрабатывающей промышленности (до 1 млн), транспорте и торговле (по 0, 5 млн). Будет не хватать от 1, 1 до 2, 2 млн специалистов средней квалификации (например, токарей или фрезеровщиков) и от 0, 7 до 1, 4 млн – высшей квалификации (программистов, инженеров, управленцев).
Закрыть кадровую дыру можно только через рост производительности труда, но он должен быть примерно до 3% ежегодно. Что пока кажется невыполнимым условием: в 2022-м было снижение на те же 3, 6%. В предыдущее десятилетие, с 2010 по 2020 год, рост производительности труда был невысоким – в среднем на 1, 6% в год. По оценкам Минэкономразвития, прирост производительности труда в России по итогам 2024 года составил 3, 3%. Но уже по прогнозу на текущий год этот показатель вырастет всего на 2, 3%, такие же темпы ожидаются в 2026 году, а в 2027-м рост составит 2, 8%.
При этом понятие производительности труда очень зависит от отрасли экономики. Есть более-менее универсальные формулировки и методики расчёта. Например, при сравнении производительности труда по странам обычно используют объём валового внутреннего продукта (ВВП) в долларах США в расчёте на час рабочего времени одного трудящегося. Самые производительные люди по этой методике – ирландцы (139, 2 доллара в час). США – 85 долларов, Германия – 80. У нас – около 30. Это не значит, что мы ленивее ирландцев в четыре раза, ведь любая усреднённая методика подсчёта показывает температуру по больнице: в морге и в реанимации.
А вот, например, на заводе или фабрике это гораздо нагляднее. 10 или 15 условных деталей рабочий может сделать за смену? Понятно, что эффективность второго варианта выше, и, следовательно, рабочих нужно меньше. А если поставить роботизированную линию, которая при необходимости сделает и 100, и 200, и 300 изделий за то же время?!
Робот вам в помощь
В 2024 году количество эксплуатируемых в России промышленных роботов достигло 14 382 единиц. Для сравнения, годом ранее этот показатель составлял 12 841 штуку. Таким образом, зафиксирован рост на 12%. Это официальные данные Минпромторга. Интересно, что у Росстата данные более оптимистичные: количество используемых в организациях промышленных роботов составило 20 864 штуки, что на 62% больше, чем в предыдущем году.
И даже не важно, кто из них прав. На фоне мировых цифр эти тысячи штук погоды не делают. По данным отчёта Международной федерации робототехники (IFR), в 2024 году по всему миру было установлено 542 тыс. промышленных роботов.
Первое место, естественно, у Китая – 295 тыс., а общее количество более 2 млн единиц. Второе – у Японии: установлено 44 500 единиц, общее количество под 500 тысяч. Третье место у Южной Кореи – поставлено на вооружение 30 600. В Индии, покупающей у нас нефть, было установлено 9100 роботов в различных отраслях. В Северной и Южной Америке (они традиционно считаются вместе) 50 100 промышленных роботов, в том числе в США – 34 200 единиц робототехники.
Есть такой термин «плотность роботизации». Так вот, по данным IFR, в 2024 году плотность роботизации в мире в среднем составляла 162 единицы на 10 тыс. работников. Лидерами рейтинга среди стран были Южная Корея (1012 роботов), Сингапур (770), Китай (470), Германия (415), Япония (397).
В России, согласно плану правительства, к 2026 году плотность роботизации должна удвоиться и достичь 40 роботов на 10 тыс. человек, а к 2028 году – увеличиться до 93 роботов на 10 тыс. человек. Как такие амбициозные государственные задачи согласуются с мизерными цифрами в бюджете, выделенными на национальный проект «Средства производства и автоматизации» (в 2026 г. – 34, 6 млрд рублей, в 2027‑м – 37, 2 млрд, а в 2028 г. – аж 45, 8 млрд), – загадка.
Есть и ещё одна загвоздка. Основными потребителями массового применения роботов и роботизированных систем являются два основных производственных сегмента. Это автомобилестроение и двигателестроение, а также производство электроники. Именно в них производят десятки и сотни миллионов серийных (одинаковых) изделий. Вот тут-то и незаменимы роботы, роботизированные линии, гибкие производственные модули, которые за счёт огромного рынка оправдывают серьёзные затраты на разработки или закупки роботизированных средств производства.
Иначе ставить их просто будет невыгодно. Или цена изделий, изготовленных с их помощью, будет просто неконкурентоспособной. А так как серьёзной автомобильной или полупроводниковой промышленности у нас пока нет, то для чего или для кого мы начнём делать десятки тысяч роботов, остаётся тайной.
Коботы – наше всё?
Пытаться сегодня с наших стартовых позиций догнать мировых грандов серьёзной промышленной робототехники, завоевать даже маленький кусочек мирового рынка – наивность или сознательное распыление скромных ресурсов. А вот сосредоточится на разработке действительно уникальных коллаборативных роботов (коботов) для мелкосерийного или персонального производства российским умам вполне по силам. Почему-то у нас действительно гораздо лучше получается делать какие-то единичные, а не серийные разработки.
Если промышленные роботы – это фактически антагонисты людей, то коллаборативные роботы их союзники. Коботы могут работать в соседстве или сотрудничестве с людьми в одном пространстве. Они безопасны благодаря тому, что оснащены датчиками движения: могут уменьшить скорость или остановиться, если человек оказывается в зоне их действия. Именно поэтому их устанавливают без защитных ограждений в отличие от обычных роботов. Изобретатели первого кобота запатентовали его как «устройство и метод для прямого физического взаимодействия между человеком и управляемым компьютером манипулятором».
Коботы незаменимы не в массовом, а во всё более набирающем популярность персональном производстве. Они относительно недороги – от 10 до 50 тыс. долларов, компактны, легко программируются и перепрограммируются. Робот-пылесос – вариант простого домашнего кобота. И вот здесь непаханое поле различных возможностей и вариантов применения нашей смекалки и талантов. Не глупее же мы сингапурцев, которые создали клубничного кобота и научили его не только собирать урожай, но и опылять цветки. Сейчас клубничный робот собирает на четверть урожая больше, чем на обычных фермах.
У нас свои проблемы. Если, например, несколько больных картофелин попадут вместе со здоровыми на хранение, то потери урожая могут доходить до 30%. Человек просто не заметит их, а кобот, не простой, конечно, а специально оснащённый и обученный, по мельчайшим внешним признакам отследит больной корнеплод. Экономия в масштабах страны колоссальная.
Коллаборативные роботы «умнеют» на глазах. Раньше, например, сварка была для них сложной задачей, сейчас они справляются с ней лучше человека. Они могут совершать любую монотонную работу, не уставая и не теряя внимания к мелочам. Прекрасно работают в службе контроля качества продукции, так как их можно оснастить любыми возможными датчиками и сканерами.
Поскольку коботы появились сравнительно недавно, то конкуренция не так высока, как на рынке больших промышленных роботов. И мы вполне можем туда ворваться.
Согласно недавно опубликованному исследованию фирмы ABI Research, мировой рынок коллаборативных роботов достигнет 11, 8 млрд долларов к 2030 году. Если оценить рынок более широко, включив доходы от сегментов программного обеспечения и инструментальных средств для конечных потребителей, то к 2030 году рынок экосистем коботов может достигнуть 24 миллиардов. Причём развитие рынка софта для коботов будет включать такие функции, как аналитика, восприятие, управление движением и ПО, связанное с операциями. А это как раз те направления, в которых российские программисты традиционно одни из лучших в мире.
Поделиться
Поделиться
