Сила Китая ковалась в опиумных войнах XIX века
Император китайской династии Цин Цяньлун (Хунли)
Несколько дней назад в Китае произошло событие, мимо которого нельзя пройти, поскольку оно даёт понимание того, что происходит и что будет происходить не только на Украине, но и в Западной Европе и США в ближайшие годы. Достаточно оглянуться на китайскую историю, которая для нас – мрак тёмный. В ней – ключ к пониманию ужаса, который поселился в умах западных и американских политиков после проведения знаменитого военного парада.
Многим показалось, что лишь визит нашего президента в Китай и его присутствие на военном параде в Пекине стали для Запада шоком. Это так, но только наполовину. Вторая половина – это форма и масштаб самого мероприятия по празднованию 80-летия Победы во Второй мировой войне.
Начнём с того, что западная медиасфера совсем отупела от непонимания того, что она пытается анализировать. К примеру, даже президент Трамп едва скрывает то ли страх, то ли бессилие: ссылается на фотографию Путина рядом с председателем КНР Си Цзиньпином и премьер-министром Индии Нарендрой Моди. Не находя ничего лучшего, он примитивно язвит, будто потерял Индию и Россию, «которые перешли на сторону глубокой, тёмной и загадочной китайской империи». Его фирменная риторика, не более чем средство напугать американскую аудиторию. И не просто напугать – от балды. Нет. По сути, весь Запад действительно воспринимает Китай как непрозрачную, опасную державу. В нём пробудилась боязнь Китая многовековой давности.
Не будем напускать тумана. В китайской истории нет ничего загадочного. Наоборот, знание фактов даёт прозрачное понимание сегодняшних процессов. Напомню цитату из Книги Екклесиаста: «Всё, что было, то и будет. Кто видел один день, тот и видел всё». Смысл этой фразы в том, что коренные изменения мирового баланса не случайны, а укоренены в многовековой традиции.
В первую очередь это касается как раз Китая – огромной мировой цивилизации. Ведь у «китайской империи» не просто четыре или пять тысяч лет. Это масштаб исторической мощи, сравнимый лишь с Древним Римом. Хотя Древнего Рима давно нет, а китайская империя как была, так и осталась. Азиатские страны, включая Японию, Вьетнам, Лаос и другие, столетиями платили дань Поднебесной. Китайская дипломатия и военное влияние формировали региональные порядки, а Китай всегда был центром цивилизационного притяжения. В подтверждение этого существует подробный список государств-данников, и в нём значатся почти все крупные азиатские державы. Японцы, например, долгое время считались у китайцев «варварами» с островов. Для них даже завозили культурные элементы и предметы религии, и даже мечи, которые впоследствии обрели в Японии самостоятельный смысл.
Для понимания текущих событий не требуется погружаться глубоко в древность, достаточно рассмотреть процессы последних 200–300 лет. Ключевая фигура для понимания политики Китая сегодня – это император Хунли, известный под своим девизом Цяньлун («Непоколебимый и славный»). Он правил Китаем почти 60 лет XVIII века. В истории Поднебесной именно этот монарх определил вектор развития империи, его правление одновременно с эпохой Екатерины II стало поворотным моментом. Цяньлун отрёкся от власти в 1796 году, когда умерла Екатерина II, а скончался он три года спустя, в 1799-м, когда в России родился Пушкин. Таким образом, эпоха Цяньлуна – это всего лишь пару веков назад. Но её последствия дошли наконец до сегодняшнего дня.
Что ещё необходимо знать? Император Цяньлун принадлежал к маньчжурской династии Цин – последней императорской династии в истории Китая, что для отечественного читателя может прозвучать неожиданно. Маньчжуры основали свою державу на северо-востоке Китая, а к середине XVII века захватили Пекин и покорили весь Китай. Напомню: та самая Маньчжурия, о которой повествует знаменитый русский вальс «На сопках Маньчжурии», – ныне уже не существует как самостоятельное государство. Исторически её земли были поделены между Россией и Китаем.
Маньчжуры пришли к власти на взлёте силы. Их военные формирования, превосходя в боевых качествах китайские войска, захватили столицу и почти три века управляли Китаем как иностранная элита. Отмечу, что династия Цин, основанная представителями рода Айсиньгёро, в отличие от династии Мин придерживалась собственных традиций и ценностей, сочетая маньчжурские ритуалы с конфуцианским управлением.
Но вернёмся к самому Цяньлуну – портрет этого выдающегося императора, запечатлённый на коне в церемониальных доспехах, стал символом военной славы эпохи. Примечательно, что автор этого величественного изображения – итальянец Джузеппе Кастильоне, монах-иезуит, более известный в Китае как Лан Шинин. Кастильоне не просто стал придворным художником, но и достиг высочайшего ранга мандарина, влившись во всю элиту империи. Такие встречи Востока и Запада в искусстве – сами по себе знаковое явление XVIII века.
В военной истории Цяньлун был не просто администратором, а великим полководцем. Многие думают, будто китайцы не были завоевателями. Но именно при Цяньлуне территория империи выросла за счёт присоединения Тибета, Джунгарии, Кашгарии (Восточного Туркестана) – то есть восточной части Центральной Азии, Синьцзяна, Непала, Бирмы, части Вьетнама и Тайваня. Империя достигла исторического максимума по площади – так называемые «Десять великих походов», с военными кампаниями на западе и юге, а также подчинила местные народы. Современный Китай занимает около 9, 5 миллиона квадратных километров, а примерно треть этой территории была присоединена во времена Цяньлуна.
Значимым достижением его эпохи стало и резкое увеличение численности населения: за 60 лет правления оно выросло с примерно 100 до 300 миллионов человек. Причин было много – безопасность, новые сельскохозяйственные технологии, включая распространение картофеля, стабильность внутренней политики. Пекин, к слову, был крупнейшим городом Азии, превосходя по размерам даже Париж; Китай тогда – это не просто империя, это настоящая сверхдержава XVIII века.
Однако за этим внешним величием скрывались проблемы, которые давно подтачивали устои. После грандиозных завоеваний в китайском дворе появилась эйфория – ощущение власти над всем миром. Маньчжурская элита, забывая о том, что управляет огромной и сложной цивилизацией, начала относиться к иностранным государствам с презрением, даже к собственным подданным с высокомерной надменностью. Дипломатические контакты были затруднены не только для европейцев, но и для русских – китайский двор тщательно оберегал собственные церемонии и традиции, защищая Поднебесную от «варваров» извне. Западные и русские посольства в Пекине сталкивались с ритуалом «коутоу» («земной поклон») и жёсткой преградой на пути к равноправным переговорам.
Церемония унижения, навязанная зарубежным посольствам, известная как «коутоу», – это тройное коленопреклонение и девятикратное челобитье перед императором. Иностранные представители, включая русских и западных дипломатов, категорически отказывались выполнять этот ритуал, который воспринимался как официальное признание себя подданными китайского монарха. Поэтому дипотношения строились с трудом, Китай рассматривал всех иностранных гостей как заморских варваров: мелкие страны с претензией – кланяться не хотят, значит, равных прав не заслуживают.
Этот подход означал закрытие Китая: император ограничил контакты с внешним миром и внутри страны ужесточил культурную и интеллектуальную политику. Началось систематическое сожжение книг – инквизиция под личным контролем Хунли (Цяньлуна). В течение десятилетия были уничтожены десятки тысяч книг, запрещались упоминания имён маньчжурских правителей и любые критические высказывания о цинской династии. Авторов опасных трудов ожидали суровые наказания вплоть до смертной казни. Настало технологическое и интеллектуальное отставание Китая от стремительно развивающихся европейских стран.
Но основным бичом стала коррупция, достигшая апогея в годы фаворитизма Хэшэня – избранного императором протеже, чьё имя стало синонимом самого крупного коррупционера в истории Китая. Молодой Хэшэнь, отличавшийся красотой и хитроумием, стремительно сделал карьеру: от охраны до первых государственных постов. В отдельные годы он занимал более двадцати важнейших должностей одновременно, контролируя таможни, финансы, административные органы. Система взяток и подарков превратилась в институт; чтобы получить любую должность – и даже просто защитить свой бизнес, – приходилось платить фавориту.
Китай оставался промышленным гигантом: по некоторым оценкам, в XVIII веке империя производила до половины всех товаров в мире. Их закупал весь Запад, особенно Великобритания, чья промышленность нуждалась в китайском чае, фарфоре, шёлке. Но Китай отказывался приобретать западные товары: афоризм Цяньлуна известен – «У нас есть всё, нам ваши странные товары не нужны». Серебро и золото уходили в Китай, вызывая дефицит драгоценных металлов в Европе.
В ответ британцы приступили к одному из самых тёмных этапов мировой торговли – массовому ввозу опиума из индийских колоний. И чтобы проникнуть на закрытый рынок, они подкупали китайских чиновников, начиная с таможни и заканчивая высокопоставленными лицами, среди которых были ближайшие подручные Хэшэня. Контрабанда и коррупция быстро связались воедино – поток наркотика стал океаном, подрывая экономику и здоровье империи.
Одним словом, в эпоху Цяньлуна и Хэшэня британский опиум стал отмычкой, даже фомкой, что взломала границы существовавшей тысячелетиями сверхдержавы.
После смерти Хунли, когда эпоха царственного фаворитизма сменилась на жёсткий разбор полётов, мерзкую пиявку Хэшэня приговорили к самоубийству. Такой была китайская традиция. Его забитые баблом амбары и сусеки оценили как восемь лет доходов всей казны страны: согласитесь, можно просто охренеть – доход за восемь лет всего Китая! Одним словом, с приходом нового императора китайцы попытались остановить опиумные лавины, но англичане как сегодня, так и тогда показали им, как говорится, большой и толстый отказ. Их флот был уже у берегов Китая. Так началась Первая опиумная война – конфликт, начавшийся в 1839 году после жёстких попыток чиновников Поднебесной уничтожить запасы наркотика. В ответ британцы высадили экспедиционный корпус, а коррумпированные китайские болваны капитулировали почти без сопротивления.
Опиумная война – это вам была не локальная стычка, а катастрофа: Англия, обогнавшая Китай по технологическому развитию, легко одолела традиционные войска с джонками и холодным оружием. Итог – подписанный в 1842 году Нанкинский договор, унизительные выплаты, передача Гонконга англичанам и открытие иностранцам морских портов. Всё это легло на плечи китайского народа.
Дальше была Вторая опиумная война, и снова проигрыш. Тогда же – в XIX веке – на Китай полезли дикари из Японии. Япония, бывшая когда-то данником, в 1931 году внезапно вторглась в Маньчжурию, основав на оккупированной территории псевдогосударство Маньчжоу-Го. Его номинальным главой стал последний император династии Цин Пу И, которого использовали как болванчика для легитимности режима, но реальная власть принадлежала японской Квантунской армии. Так китайская Маньчжурия исчезла с карты. А китайское унижение достигает пика: бывшие «дикари с островов» начинают хозяйничать в древних столицах Цин.
Китайцы сегодня официально называют ту эпоху веком унижения. И хорошо её помнят. Финалом века унижений стала Советско-японская война 1945 года. Наша армия обнулила японскую Квантунскую армию, провела Маньчжурскую операцию, товарищ Сталин, действуя в союзе с товарищем Мао Цзэдуном и китайскими коммунистами, передал власть новым хозяевам страны. Таким образом, Мао Цзэдун вернул северо-восток империи.
Всё это – от опиумных войн до исчезновения Маньчжурии – осталось в национальной памяти как эпоха унижений, но стало основой для жёсткой политики современного Китая. Надеюсь, вы понимаете сегодня, почему китайцы казнят всякого, кого уличат в сбыте и торговле наркотиками. Вы понимаете, почему они безжалостно казнят коррупционеров любого ранга. При этом обязывают семью жулика и вора любого ранга оплачивать не только стоимость его содержания в тюрьме, но даже стоимость потраченного для казни патрона. Китайцы помнят, чем это закончилось каких-то 150 лет назад.
Где сегодня найти маньчжуров, сказать однозначно никто не может. В современном Китае сейчас известны три крупные северо-восточные области. Из былой Маньчжурии остались обычные административные провинции. Нет больше уникальной цивилизации, давшей Китаю династию Цин, – всё, капец ей. Символом перемен лично стал Мао Цзэдун, хотя назвать его гением без оговорки сложно. С одной стороны, действительно сильный лидер. С другой – фигура крайне неоднозначная: много противоречий, много последствий. Не забудьте, Мао неоднократно проявлял себя как политик, чьи методики влияли на судьбы десятков миллионов. Хунвейбины, Большой скачок и всё такое. Бывал в Москве. Останавливался в гостинице «Националь». В своей книге «Пробуждение троянского мустанга» я поселил в тот же номер молодого Трампа, когда он первый раз приезжал в Москву ещё перед перестройкой.
Вообще говоря, у Советского Союза с Китаем уже в середине прошлого века сложились, казалось бы, отличные отношения. Всё, что происходит сегодня, когда весь западный мир, вспоминая своё гнусное прошлое в отношении как китайцев, так и нас, в ужасе оценивает своё будущее, – могло начаться раньше, если бы не череда политических сдвигов внутри СССР. В 1953 году, всего через восемь лет после войны, а Мао к власти пришёл в 1949-м, у нас началась борьба за власть. Хрущёв затеял свой курс – XX съезд КПСС вошёл в историю как точка невозврата. Скандал с разоблачением культа личности Сталина, знаменитый вынос тела из мавзолея – всё это стало шоком для рядовых членов КПСС, но ещё более потрясло наших союзников.
Они просто дурели от совершенно недостижимого для их сознания. К примеру, когда на XX съезде одна из старых коммунисток, лично знавших Ленина, прямо заявила: мол, Ленин явился ей ночью и пожаловался, что ему не нравится соседство со Сталиным в мавзолее. История абсурдная, но показательная для атмосферы тех дней. В результате Сталина вынесли и похоронили у Кремлёвской стены. Мао это решение воспринял крайне тяжело – он считал Сталина учителем, лидером мирового коммунизма. Но мало кто знает, что уже тогда Мао предлагал Хрущёву объединиться против Америки. Та, по его мнению, не более чем «бумажный тигр» и угрозы не представляет. Но личные и идеологические разногласия, поведение Хрущёва, непредсказуемое и местами откровенно неадекватное, плюс ошибки самого Мао – всё это довело отношения до серьёзного обострения.
Начались боевые действия – настолько, что советское руководство было вынуждено развёртывать на Дальнем Востоке большие армии, воспринимая Китай как более сложного оппонента, чем Запад. Эти напряжённые отношения тянулись до Брежнева, и только после смерти Мао, смерти Брежнева, смены руководства в наших странах отношения начали постепенно возвращаться к норме.
Горбачёв был первым нашим начальником за тридцать лет, кто совершил официальный визит в Китай, но особой дружбы так и не просматривалось. Уже при Путине произошёл прорыв – тот самый момент, который называют поворотом на Восток, хотя он мог произойти и раньше, если бы не дурь Хрущёва с перетаскиванием гробов на Красной площади XX века. Сегодня ситуация в экономике стала один в один похожа на ту, что была при императоре Хунли. Снова Запад не может обходиться без китайских товаров. Как и без российских, чего уж там скрывать. Россия всегда продавала больше, чем покупала, а весь западный мир (за исключением, пожалуй, Германии) традиционно жил на большом перерасходе. Германия единственная, кто экспортирует больше, чем импортирует, остальные – вечные потребители.
Понятно, проходимцы всегда хитрожопые и придумали новый финт. При императоре Хунли китайцам платили золотом и серебром, а теперь расплачиваются нулями на виртуальных счетах. Так называемые «доллары» в компьютере. Вечный двигатель, казалось бы. Но и он иссяк. Им перестали верить. Хотя Трамп на голубом глазу утверждает, что его обманывают, ничего у Штатов не покупают, а только наживаются. То есть наживаются на нулях в компьютере, которые можно было рисовать ещё сто лет, но и их Трампу стало жалко – нулей в компьютере.
Отсюда новая волна злости США на Китай, Индию и нас. Запад больше не может получать необходимые ему товары за просто так. Особенно на фоне того, как мы копили на чёрный день свою копеечку, накопили аж 300 миллиардов их нулей в компьютере ФРС США. А их одним нажатием клавиши просто спёрли. Ни золота воровать не пришлось, ни грузов возить – просто щёлкнули галочку в компьютере, и всё. Но мы, как всегда, терпеливые и даже улыбаемся им, как будто ничего не произошло. А китайцы помнят всё – историю унижений, эпопею с наркоторговлей, экспорт опиума и нищету на фоне безумного богатства Запада. Недаром сегодня Си Цзиньпин, нынешний лидер, на парадах надевает костюм в стиле Мао – и это не случайно. Хотя сам в детстве серьёзно пострадал из-за «культурной революции»: его отец Си Чжунсюнь был репрессирован, а сам Си прошёл через тюрьму, деревенскую ссылку, годы лишений, когда домом была пещера, а постелью – кирпичи под одеялом.
Поэтому Мао всё равно висит над сегодняшним Китаем тяжёлой фигурой. Именно коммунисты прекратили столетие унижений, дали стране новый старт. Поэтому военный парад – это недвусмысленное предупреждение: Западу ясно дают понять, что второй раз Китай раздавить не выйдет. Армия КНР не просто многочисленная, а высокотехнологичная, британские канонерки, как и авианосцы США, уже не придут к берегам и не смогут запереть выход в море из устьев рек Янцзы и Хуанхэ.
Что до Украины, их медиаресурсы уже объявили, что наши вооружённые силы готовят масштабное наступление для полного освобождения Донбасса. В оперативном плане армия перебрасывает опытные штурмовые части и бронетехнику под Покровск, чтобы провести решающий прорыв против 7-го корпуса ВСУ. Главная цель – агломерация Покровск – Краматорск – Славянск. Пишут, что тактика русских изменилась: малыми группами русские идут на глубину городских кварталов, не вступая в прямой бой, но закрепляясь на новых позициях. Расширяют «серую зону» и поджимают логистику противника.
Параллельно – постоянные фланговые штурмы, стремление окружить ключевые опорные узлы обороны украинской армии.Верить этим сообщениям или сомневаться – дело каждого. Лично я не просто верю, а знаю, что всё именно так и происходит. Стратегически ждать уже бессмысленно, пора действовать жёстко. И чтобы завершить текст, посвящённый Китаю, можно уверенно заявить: у нас за спиной – Китай, товарищи Си и Ким. Такому союзу можно доверять. Неспроста же впервые за десятилетия Москва, Пекин и Пхеньян выступили на параде как официальная силовая ось.
Поделиться
Поделиться
