В плен попадали по-разному
Федор Киселев
Федор Киселев — это старший брат моей мамы. Моя мама после окончания Великой Отечественной войны стала разыскивать следы своего брата, не вернувшегося с полей сражений. В 1966 году из архива Министерства обороны СССР ей ответили, что «сержант, командир артиллерийского взвода Федор Киселев пропал без вести 11 июля 1942 года на фронте Великой Отечественной войны». К этому было добавлено: «Больше сведений не имеется».
Но мама, сама участница войны, по рассказам родных слышала, что Федор пропал в знаменитом «харьковском котле» — поспешном, совершенном по приказу Сталина наступлении советских войск, завершившемся окружением и разгромом наступавших сил Красной Армии.
В известном докладе XX съезду КПСС Хрущев возложил всю вину за харьковское поражение на Сталина, который, по его словам, загубил дело, упорно не давая перейти к обороне. Однако, как следует из опубликованных документов, Хрущев, тоже докладывая о тяжелой обстановке, не решился вслед за другими произнести главные слова — «остановить наступление».
Получив ответ из Министерства обороны СССР о том, что ее брат пропал без вести, моя мама направила в журнал «Огонек» объявление о розыске своего брата. В надежде выяснить обстоятельства его исчезновения: где Федор? Может, попал в плен? Или кто-то знает его место захоронения, если он погиб? Но поиск не принес результатов.
Ответы на вопросы, которые задавала мама, наша семья получила много лет спустя от офицера в отставке Валерия Лисютина, увлекающегося историей Великой Отечественной войны и активно сотрудничающего с архивами Министерства обороны. Этот человек — потомственный военный. Его отец — Герой Вьетнама, такого звания он удостоен за службу на территории этой страны во время войны Вьетнама с США. Немногие россияне носят такое звание!
«Всю ночь с женой Ириной искали следы Федора Киселева и обнаружили ряд интересных документов», — написал мне Валерий Лисютин.
Федор Киселев попал служить в армию накануне войны, и ее первую годовщину встретил в боях под Харьковом. За его плечами уже был год сражений. Опыт отступлений и тактических побед. Наши тогда в целом отступали.
Боевое крещение Федор принял на Волоколамском шоссе. Именно здесь заняла рубежи его дивизия и его 28-й артиллерийский полк. Весь ноябрь — декабрь 1941 года часть контратаковала противника, сдерживая наступление дивизии SS «Райх» и других элитных фашистских подразделений. Названия деревень Крюково, Снегири знакомо многим. В этих ныне знаменитых местах проходило крещение рядового Федора Киселева. Защищая Москву, его дивизия понесла колоссальные потери. В некоторых полках они составляли до 70 процентов.
Ценой огромных потерь продвижение фашистских войск было остановлено. Истрепанную в боях дивизию спустя некоторое время отвели в тыл на доукомплектование личным составом и вооружением. Но уж такова была судьба солдата Федора и его однополчан — оказываться в самых опасных местах. После доукомплектования дивизию бросили в начале лета 1942 года под Харьков. Эшелон, который вез Федора в «харьковский котел», прогрохотал рельсами мимо его родины — станции Мятлево. В Мятлево в то время была моя мама, тогда еще школьница. Разумеется, она и не знала, что Федор проезжает мимо, а то помахала бы ему вслед на прощанье.
Дивизии и артполку, в котором служил Федор, пришлось сходу вступить в бой. Харьковским боям не было конца. Федор в начале их был командиром взвода в звании сержанта. А свой последний бой провел уже лейтенантом — это указывает, что в боях показал себя толковым и смелым артиллеристом.
11 июня — бой, 12 июня — снова бой. Перерыв в два дня — и снова танковая атака превосходящих сил. Контратаки дивизия чередовала с отступлением. Бои были 21, 22, 23 и 24 июня. Только в бою за 11 июня полки дивизии потеряли до трети личного состава.
Июль тоже начался с беспрерывных боев. 1 июля — бой, 3 июля — бой, 5 июля — бой… 9 июля дивизия, совершив за двое суток многокилометровый марш, вышла в район Кривоносово и прямо с марша приняла бой с гитлеровскими танками и мотопехотой. Валерий Лисютин так охарактеризовал эту воинскую часть: «Дивизия — одна из лучших в годы войны. Лично я ее просто люблю. Собрал о ней обширный материал. Немцы от нее в ужасе визжали».
11 июля — последний бой Федора Киселева. Даже схему этого сражения в архивах МО раскопал Лисютин. Вглядываясь в нее, я удивился, как много танков шло на обескровленный артполк. С левого фланга — 23. По центру — 22. По правому флангу — 20. Не знаю, сколько орудий противостояло этой стальной армаде. Всего к тому времени в дивизии числилось 17 уцелевших пушек. Но они использовались и в других местах. Плюс к тому Лисютин сообщил, что артиллеристы вели бой без пехотного прикрытия. «Это был героический день, артиллеристы подбили 26 танков!» — говорит он.
В своих мемуарах командир дивизии Афанасий Белобородов так вспоминает этот день: «В пять утра 11 июля передовые части дивизии прибыли в Бокай, а три часа спустя они уже приняли бой с танками и мотопехотой гитлеровцев. Это был, пожалуй, самый тяжелый день с момента нашего отхода с рубежа реки Оскол к Дону. Дивизия была сильно ослаблена. Конечно, всякое отступление под натиском численно превосходящих сил противника чревато потерями, особенно в тех случаях, когда пехоте приходится под непрерывными, интенсивными авиационными бомбежками прорываться сквозь танковые заслоны. Как бы ни был вынослив пехотинец, состязаться с мотором ему трудно.
За пять коротких летних ночей 9-я гвардейская дивизия совершила в общей сложности 200-километровый марш. Это по прямой. А ведь мы были вынуждены совершать многочисленные обходы по бездорожью. А главное в том, что, совершив очередной ночной переход, стрелковые полки с утра и до наступления темноты вели ожесточенный бой с танками. Практически бойцы отдыхали не более двух часов в сутки».
«В восемь утра налетели пикирующие бомбардировщики фашистов, затем от хутора Колядва двинулись на оборону 18-го полка около 30 танков с десантом автоматчиков, — пишет далее он. — Встреченные артиллерийским огнем, танки были вынуждены отойти. На пшеничном поле остались 6 подбитых машин.
Два часа спустя атака повторилась. На этот раз 60 танков шли тремя группами».
А вот конкретное упоминание о подразделении Федора Киселева. «Неожиданно рокот танковых моторов, пушечная пальба раздались в тылу дивизии. Там, южнее Бокая, располагались огневые позиции двух батарей 28-го артполка. Телефонная связь с ними прервалась… Батареи были окружены кольцом фашистских танков и мотопехоты. Гвардейцы-артиллеристы дрались до последнего человека, до последнего снаряда».
Лисютин приложил к схеме последнего боя Федора Киселева и список потерь, которые понес артполк в том бою. Эти документы были составлены уже после боя, так как были сожжены, чтобы не достались врагу. В восстановленных бумагах лейтенант Федор Киселев значится «пропавшим без вести».
Но Валерий Лисютин обнаружил фамилию Киселев в документах концлагеря Stalag-326. «В том жутком бою брат вашей мамы, скорее всего, был ранен или контужен, — считает Лисютин. — В бумагах концлагеря он числится почему-то рядовым. Может, решил скрыть, что офицер. К сожалению, не указаны место и год рождения этого человека».
Лисютин обратил внимание на то, что рядовой Федор Киселев был взят в плен 12 июля под Харьковом. То есть на следующий день после того памятного боя. Лисютин нашел в архивах концлагеря свидетельство о смерти, выписанное на имя Федора Киселева. Рядовой Киселев умер в феврале 1943 года. Пробыл в лагере всего несколько месяцев, что указывает на то, что здоровье его, возможно, было подорвано ранением. А также на то, что он не сотрудничал с фашистами в плену. Иначе так скоро в плену бы не испустил дух.
Также в военных архивах Лисютин раздобыл бумагу из украинского архива. Полиция разыскивает беглых военнопленных. В этом списке среди беглецов указан и Федор Киселев, а также сообщается, что его сдали немцам местные жители. Федор сбежал из плена, но потом его изловили бандеровцы и отправили в концлагерь!
Спасибо Валерию Лисютину и его верной помощнице жене Ирине за то, что они помогли нам разыскать следы нашего родственника. Это их 671-я работа Лисютина по розыску бойцов, пропавших без вести в годы войны. Низкий поклон за беспримерное подвижничество!
В нашей семье все воевали: и отец, и мама, все имеют награды, лишь дядя Федя не успел получить их. Не дожил и до Дня Победы. После войны к пленным относились с некоторой долей презрения. Со временем это отношение изменилось. И правильно. В плен можно попасть по-разному. Свидетельство тому — история моего дяди Федора Киселева, погибшего на чужбине в 24 года.
Поделиться
Поделиться
