Монарх с блатными понятиями
Мировая история полна правдивых страшилок о борьбе королевских династий за собственный трон. Всех их объединяют жуткие козни с кинжалами, ядовитыми десертами, подосланными убийцами и прочими нехорошими придворными излишествами.
Но мы расскажем об уникальном случае, когда монархом отдельного европейского государства вполне легитимно и под рукоплескания местного парламента стал… выходец из царской России, удачливый авантюрист и проходимец некто Борис Скосырев. Княжество, которое попалось на жизненном пути ему в руки, называется Андорра…
Государство карликовое. Амбиции — королевские!
Еще в мрачном средневековом 1278 году кусочек территории между Испанией и Францией под названием «andurrial» (в переводе, да и по существу — «пустошь» — «АН») получила наконец успокоительный статус «нейтрального княжества». Именно нейтралитет в названии нового геополитического лимитрофа позволил Андорре удачливо избегать всех перечисленных выше придворных кровавых интриг в борьбе за трон: тогдашние правители Франции (граф Фуа) и Испании (епископ Урхельский) договорились, что править новой территорией будут совместно, так сказать, на «паритетных условиях».
Удивительно, но именно этот договор в чудовищно недоговорной до сих пор Европе долгие годы исполнялся скрупулезно и тщательно. Впрочем, были в жизни Андорры и некоторые геополитические капризы: после Великой французской революции новая элита традиционно отменила все прежние договоренности по известному революционному принципу «кончилась ваша власть!» и снова объявила Андорру независимой. По сути — вернула её во времена той самой «пустоши», из которой пятьсот лет назад маленькое государство и было извлечено.
Любое волюнтаристское изменение государственности, конечно, не проходит мимо внимания собственно самого населения. Жители Андорры, уже привыкшие к уютному быту в спаринговом франко-испанском княжестве, усмотрели в новом статусе все признаки грядущей анархии и обратились с петицией «не допусти!» к новому императору Франции Наполеону Бонапарту.
Тот, уже тогда очевидно мечтавший о будущем въезде на белом коне в Москву, в 1806 году махнул рукой и слезницу просителей удотворил, оставив княжеству былую форму бытия. Однако при этом почему-то главенствующее право в совместном управлении княжеством, величиной всего-то в 486 кв. км, осталось… за Францией (вот и верь после этого французам! — авт.).
Впрочем, до сих пор 80-ю тысячами подданных этого «совместного европейского предприятия» формально управляют и епископ Урхельский, и нынешний президент Франции. Кто из них более мучим абсолютными королевскими амбициями, догадайтесь самостоятельно…
Фармазон с дворянскими манерами…
Пока XIX век стыковался в истории с веком ХХ, в тогда еще российском захолустье — г. Вильнюсе (сегодня это уже захолустье европейское — авт.) родился мальчик некто Боря Скосырев. С этого момента биография новорожденного стала напоминать многословный кроссворд.
Официальных документов, подтверждающих конкретные следы в истории Бориса Михайловича, как ни странно, не осталось. Именно это обстоятельство позволяло, например, подрастающему молодому человеку в приватных беседах упоминать о студенческих годах, проведенных в Оксфорде. Однако ни один из выпускников этого университета так и не смог припомнить своего сокурсника под фамилией Скосырев. Очевидно, это обстоятельство заставило Бориса в своих биографических рассказах сменить Оксфорд на французский лицей Людовика Великого, что находится в Париже в самом центре Латинского квартала. Однако и в архивных документах этого престижного учебного заведения никаких документов о студенте Борисе Скосыреве дотошные журналисты тоже обнаружить не смогли.
Сам Борис Михайлович уже в зрелом возрасте туманно пояснял, что был вынужден учиться под чужим именем, так как за ним якобы охотились чекисты из сталинского НКВД. Зачем и почему, да и охотились ли вообще? — тоже осталось без ответа…
Путаница наблюдалась и в ветвях генеалогического древа будущего монарха: Скосырев одному собеседнику рассказывал о том, что родом из старинного российского купеческого сословия, другим с гордостью ведал о том, что является дворянином чуть ли не из рода Рюриковичей. Что, естественно, тоже никак и ничем не подтверждалось. Удивительно, но ему верили на слово и верили истово!
Возможно, потому, что при всех словесных нестыковках Скосырев прекрасно говорил на четырех языках, обладал изысканными манерами, прекрасно одевался и был, как говорится, «своим» в любом обществе. То, что именно такими способностями обязаны обладать как раз мошенники высшей квалификации, никому из них в голову почему-то не приходило…
Даешь новую жизнь!
Революция 1917 года перевернула мировую историю с ног на голову: многие, не согласные с новыми порядками, бросились из России за границу. Был среди них и потомок «купеческо-дворянских корней» Борис Скосырев. Скорее всего, в отличие от истинных столбовых дворян, бежавших от пролетарского гнева, новый эмигрант усмотрел в залпе «Авроры» вполне заманчивые и для себя масштабные авантюрные возможности. Но уже — в Европе.
Сначала прибился к одному из штабов английской армии в качестве переводчика. Знакомства в военной среде позволили ему вскоре перебраться поближе к военному атташе Японии в Англии. Кончилось сближение тем, что воспитанный в самурайском духе «бусидо» японский атташе Хамимото через некоторое время без всякой японской учтивости отметелил своего нового друга, обвинив того… в краже фамильного золотого хронографа! Об этом событии, конечно, с наслаждением написали все японские таблоиды, что стало самой на то время правдивой частью биографии Бориса Михайловича.
Вскоре после инцидента им заинтересовался и Скотленд-Ярд. Выяснилось, что «потомок Рюриковичей» расплачивался в местных магазинах липовыми чеками, нарушил иммиграционное законодательство при въезде на остров, ну и т.д. «по мелочам». Его посадили. Вскоре, впрочем, выпустили и побыстрее из королевства выдворили на просторы европейской т.н. «демократии».
Вкусивший сладость английского слова «королевство», Борис Скосырев бросился во все тяжкие. Сначала — в королевские Нидерланды, откуда его тоже вскоре попросили за «незначительные» торговые авантюры, необеспеченные векселя и прочие приятные ему незаконные мелочи. Штамп королевства в паспорте, однако, позволил политическому коммивояжеру впоследствии величать себя и «герцогом», титул которого он получил якобы из рук самой королевы Нидерландов. Конечно — враньё, но… ему верили! (На его счастье тогда не было Интернета, этого мега-сплетника).
Помотавшись по европейским просторам, Скосырев женился на весьма богатой француженке Мари де Гассье. Тот факт, что «молодая» была много старше жениха (во Франции, похоже, это вообще хороший тон — авт.), удачно компенсировался тем, что она была и много его же богаче. К браку вдовствующую француженку подтолкнули и рассказы суженного о его нидерландском «герцогстве», воспоминания об оставленных им в России «царствующих» родственниках, а также дедушке-купце. Явные несуразности в биографических нюансах своего супруга Мари де Гассье с его же слов традиционно списывала на случившуюся в России революцию и все сопутствующие ей непонятки. В общем, лозунг «во всем виновата Россия», так востребованный в Европе сегодня, тот еще политический долгожитель.
Вскоре «герцог» Скосырев на одной из светских вечеринок познакомился еще с одной будущей спутницей жизни — богатой американкой Флоренс Мармон, отсудившей приличное состояние у бывшего американского мужа-магната. Практичную американку мало интересовали русские корни нового ухажера, ее увлекли его идеи делать деньги прямо «из воздуха». Одним из таковых рецептов была идея Скосырева застроить территорию скучавшей в испано-французских объятиях Андорры всевозможными казино и подобными им развлекалками. В общем, всем, что затем давало бы хорошие прибыли. Естественно, на деньги своей новой пассии. Сказано — сделано!
Оставив законную супругу варить французский луковый суп, со словами «я по делу, дорогая», Борис Михайлович уже с новой морганической женой-«герцогиней» Мармон прибыл в Андорру.
Встать, мелкота! Пахан идет…
В 1933 году «герцог» Скосырев после быстрых знакомств среди дремавшего андоррского бомонда обзаводится и соответствующим подданством. Вскоре перед членами местного парламента, называемого «Генеральным советом долин», страстно выступал уже новый гражданин Андорры, «инвестор из России», «родственник американского магната» и, конечно, — «дипломированный выпускник» Лицея Людовика Великого — Борис Скосырев.
Вообще, идея, которую он озвучил слушавшим его местным парламентариям, была экономически здравой и действительно весьма заманчивой. Оратор предложил законодательно обозвать Андорру «свободной экономической зоной», заманить сюда многочисленных инвесторов и на их же деньги затем настроить игорных домов, гостиниц, казино, открыть курортные зоны и т.д. Свою идею Скосырев впоследствии сделал официальным лозунгом притихшей Андорры: «Хватит жить на задворках истории!» В общем, Нью-Васюки по-андоррски…
Сорвав аплодисменты, Борис Михайлович выдержал уже венценосную паузу и тут же предложил оглушенным широтой его размаха парламентариям назначить его… монархом их маленькой страны!
Идея, впрочем, показалась осторожным андоррцам слишком уж авантюрной, и они своим решением постановили на всякий случай… выдворить без пяти минут активного короля за пределы страны! Выдворили… Но тем самым развязали руки уже самому Скосыреву.
«Герцог» и «инвестор» сразу начал раздавать охочим до сенсаций газетчикам интервью, но… уже от имени короля(!) Андорры о своих планах по превращению страны-лимитрофа в «Нью-Монако»! Параллельно он раздавал и немалые взятки членам андоррского парламента, скупая нужные ему голоса законодателей. Деньги на всю эту активность активно давала его новая возлюбленная Мармон, уже очевидно видевшая себя «её королевским величеством».
Продуманная и оплаченная пиар-активность помогла: Скосырев добавил к своим предыдущим обещаниям дать гражданам Андорры общее избирательное право, отменить налоги, искоренить коррупцию и… в общем, весь тот дежурный набор предвыборных обещаний, который и сегодня безотказно действует на умы тех, от кого зависит успех любого выбора в любой стране. В результате «Генеральный совет долин» Андорры 8 июля 1934 года… избрал Скосырева своим абсолютно легитимным королем Борисом I!
Окончен бал, погасли свечи?
Стремительность, с которой тот без единого выстрела и подсыпанного яда взобрался на высший пост в отдельном европейском государстве, конечно, ошеломила весь мир. Скосырев, он же Борис I, тем временем начал… исполнять данные андоррцам обязательства.
Во-первых, отменил всякую цензуру, ввел всеобщее равенство перед законом и объявил все природные ресурсы своего же королевства «национальным достоянием»! Скорее всего, именно это обстоятельство более всего и не понравилось пришедшим в себя бывшим испано-французским соправителям Андорры. В первую очередь — имевшему огромное политическое влияние епископу Урхельскому!
Придравшись к идее Бориса I застроить Андорру казино, епископ назвал задумку «дьявольскими кознями» и призвал паству всяко ей противиться! Конечно, у новоявленного короля была еще возможность «порешать» эту проблему: взять, например, святого отца в будущую сладкую долю, но взобравшийся уже на самый верх Борис I уперся и… объявил епископу Урхельскому войну! В параметрах бандитских разборок «монарх», конечно, поступил правильно, но по устоям мира цивилизованного — абсолютно неверно: епископ, обладавший помимо божьего слова, еще и властью над андоррской армией, пусть и состоявшей всего из десятка солдат, их однажды и отправил во владения скороспелого короля!
Которые тут временные? Слазь…
Борис I вместе с некоронованной подругой Мармон в это время в лучших традициях русского купечества (а может, правду о дедушке-купце говорил? — авт.) пили чай из самовара в своей андоррской резиденции. Со дня феноменальной коронации прошло всего-то две неполные недели, но король Борис I уже успел совершить несколько совершенно вредоносных для его собственного величия действий.
Во-первых, назначил своим указом на ряд министерских постов своих европейских корешей, с которыми когда-то «ставил на уши» тамошние казино. Принцип «ты мне, я — тебе» в те годы в Европе не был так привлекателен, как сегодня, а потому новые министры так и не услышали оваций от местного парламента. Затем Борис I опять же единоличным решением сделал любовницу Мармон «попечительницей» (читай — «смотрящей») выполнения всех своих решений: ведь как-то надо было компенсировать женщине потраченные ею на коронацию монарха деньги…
Королевское чаепитие прервали прибывшие по приказу епископа Урхельского солдаты (президент Франции, бывший до того еще и соправителем Андорры, вообще на ту потешную коронацию почему-то внимания не стал обращать — «АН»).
Далее — все, как в обычных криминальных телесводках: арест, наручники, препровождение в темницу. Далее — скорый суд, который обвинил уже мсье Скосырева… в тунеядстве и неуплате налогов за время пребывания на территории европейских стран. Низложение. Высылка…
Борис Михайлович вернулся к привычным скитаниям: Франция, Италия, Гибралтар, Марокко, Испания… Подруга Мармон, так и не ставшая законной «королевой Андорры», плюнув на потерянные деньги и на жениха, уехала то ли в Англию, то ли в США. Впрочем, Бориса Михайловича это уже не интересовало…
Неудавшийся «король Андорры» в конце концов вернулся к своей законной супруге, которую когда-то «ненадолго» оставил у кухонной плиты. Она его приняла. Наверно, за что-то любила?
P.S.
Все могут короли?
Безусловно, биография самого таинственного авантюриста из России заслуживает более глубокого изучения, но… Скосырев так умело маскировал свою жизнь, что исследователи не смогли собрать воедино все пазлы его новой, уже — королевской жизни. «Известно», что прожил он то ли до 89 лет, то ли 92 года. Похоронен на кладбище маленького немецкого городка Боппард. На могильной плите выбито его имя, но все-таки с приставкой «фон», на которую Борис Скосырев тоже не имел никакого прижизненного права. Убедителен был поэт, написавший строку «всё могут короли»!…
Поделиться
Поделиться
